Неточные совпадения
В педагогике есть положение, что для
детей, не
способных еще к отвлеченным понятиям, воспитатель составляет олицетворение нравственного закона, и потому необходимо доверие
ребенка к воспитателю.
С этой почтой было письмо от родных покойного Вильгельма, по которому можно надеяться, что они будут просить о
детях. Я уверен, что им не откажут взять к себе сирот, а может быть, и мать пустят в Россию. Покамест Миша учится в приходском училище. Тиночка милая и забавная девочка. Я их навещаю часто и к себе иногда зазываю, когда чувствую себя
способным слушать шум и с ними возиться.
Внимательно смотрел Розанов на этих стариков, из которых в каждом сидел семейный тиран,
способный прогнать свое
дитя за своеволие сердца, и в каждом рыдал Израиль «о своем с сыном разлучении».
Нечего было тут прибавлять. Я молчал, и мне самому хотелось заплакать, смотря на нее, так, от любви какой-то. Что за милый был это
ребенок! Я уж не спрашивал ее, почему она считает себя
способною сделать счастье Алеши.
Он знает, что дома пищат его замурзанные, рахитические
дети, и он бессмысленно, как дятел, выпуча глаза, долбит одно слово: «Присяга!» Все, что есть талантливого,
способного, — спивается.
Лишь много лет спустя, когда по Тавассе стали находить золото, возникло предположение авантюры, золотой мечты,
способной обращать взрослых в
детей, но и с этим, кому была охота, мирился только тот, кто не мог успокоиться на неизвестности.
Наслушавшись про тебя, так и кивает локонами: «Василий Иванович, думали ли вы, говорит, когда-нибудь над тем… — она всегда думает над чем-нибудь, а не о чем — нибудь, — думали ли вы над тем, что если б очень
способного человека соединить с очень
способной женщиной, что бы от них могло произойти?» Вот тут, извини, я уж тебе немножко подгадил: я знаю, что ей все хочется иметь некрещеных
детей, и чтоб непременно «от неизвестного», и чтоб одно чадо, сын, называлося «Труд», а другое, дочь — «Секора».
Способный, живой
ребенок скоро понял мать, а потом забрал и свою волю, которая и привела его к роковой первой рюмочке.
— Преудивительного француза я себе,
способного к
детям, достала: так говорлив, что сам не помнит, о чем, как скворец, болтает, и выходит от него практика языка большая, а мыслей никаких, и притом вежлив и со двора без спроса не ходит.
Вы, в этом случае, одна из особ, — которую я очень хорошо знаю: я видел вашу дружбу, вашу преданность княгине и убежден, что женщина,
способная быть таким другом, может быть хорошей и полезной руководительницей
детям…
Бенни был
ребенок очень нежный, впечатлительный и
способный увлекаться до бесконечности.
Моряк выслал шесть, и мера эта оказалась вовсе не излишней; от сильного мороза и слабых тулупов две лучшие кормилицы, отправленные на пятый день после родов, простудились, и так основательно, что потом, сколько их старуха птичница не окуривала калганом и сабуром, все-таки водяная сделалась; у третьей на дороге с
ребенком родимчик приключился, вероятно от дурного глаза, и, несмотря на чистый воздух и прочие удобства зимнего пути, в пошевнях он умер, не доезжая Реполовки, где обыкновенно липовские останавливались; так как у матери от этого молоко поднялось в голову, то она и оказалась не
способною кормить грудью.
Когда организм
ребенка не изловчился еще претворять всю дрянь, которая ему давалась, от грязной соски до жирных лепешек,
дитя иногда страдало; мать лечила сама и в медицинских убеждениях своих далеко расходилась со всеми врачами, от Иппократа до Боергава и от Боергава до Гуфланда; иногда она откачивала его так, как спасают утопленников (средство совершенно безвредное, если утопленник умер, и
способное показать усердие присутствующих),
ребенок впадал в морскую болезнь от качки, что его действительно облегчало, или мать начинала на известном основании Ганеманова учения клин клином вышибать, кормить его селедкой, капустой; если же
ребенок не выздоравливал, мать начинала его бить, толкать, дергать, наконец прибегала к последнему средству — давала ему или настойки, или макового молока и радовалась очевидной пользе от лекарства, когда
ребенок впадал в тяжелое опьянение или в летаргический сон.
Находя, что приближается в действительности для них решительная минута, которою определится навеки их судьба, мы все еще не хотим сказать себе: в настоящее время не способны они понять свое положение; не способны поступить благоразумно и вместе великодушно, — только их
дети и внуки, воспитанные в других понятиях и привычках, будут уметь действовать как честные и благоразумные граждане, а сами они теперь не пригодны к роли, которая дается им; мы не хотим еще обратить на них слова пророка: «Будут видеть они и не увидят, будут слышать и не услышат, потому что загрубел смысл в этих людях, и оглохли их уши, и закрыли они свои глаза, чтоб не видеть», — нет, мы все еще хотим полагать их
способными к пониманию совершающегося вокруг них и над ними, хотим думать, что они способны последовать мудрому увещанию голоса, желавшего спасти их, и потому мы хотим дать им указание, как им избавиться от бед, неизбежных для людей, не умеющих вовремя сообразить своего положения и воспользоваться выгодами, которые представляет мимолетный час.
Эту правду, таящуюся в детской душе, Толстой чует не только в
детях, уже
способных сознавать счастье жизни. Вот грудной
ребенок Наташи или Кити. Младенец без искры «сознания», — всякий скажет: кусок мяса. И с поразительною убежденностью Толстой утверждает, что этот кусок мяса «все знает и понимает, и знает, и понимает еще много такого, чего никто не знает». С тою же убежденностью он отмечает это знание в звере и даже в старом тополе.
А ухаживать надо было. Жуковский оставался весь свой век большим
ребенком: пылкий, увлекающийся, податливый во всякое приятельство,
способный проспорить целую ночь, участвовать во всякой сходке и пирушке. В нем жил гораздо больше артист, чем бунтарь или заговорщик. Он с детства выказывал музыкальное дарование, и из него мог бы выйти замечательный пианист, предайся он серьезнее карьере музыканта.
Это не было чувство благодарности, почти благоговения матери к спасителю ее
ребенка, это было какое-то ощущение близости нравственной силы,
способной защитить ее от всех жизненных треволнений.
Прежде чем ставить на карту супружескую судьбу свою, вместе с будущностью
детей, вот такими взрывами необузданной нервности, надо было больше проникать в душу Александра Ильича, заручиться фактами, стать на его место, убедиться, что в нем действует: пошлое ли честолюбие, суетное стремление к расшитому мундиру или же потребность в деле, во влиянии, хандра, овладевшая человеком сильным,
способным на какую угодно видную роль?..
Она одинаково чувствовала себя
способной к настоящей любви и к мужу, и к
ребенку.
Ведь у нас трое, и старшей, Лидочке, нет полных и семи лет (я поздно женился), а бонна наша, она же и горничная, безграмотнейшее и бестолковейшее существо,
способное с чистой совестью отравить или простудить
ребенка.